Как в свое время заканчивалась моя служба в СА и ГСВГ, так и приближается финал моих рассказов, как все это проходило в те далекие годы прошлого уже века. Обязательно отдельно  опишу случай с крупным воровством в полку в 1967 г., закончившимся выездной сессией военного трибунала, а сейчас вспомню и расскажу наиболее запомнившиеся эпизоды моей жизни. Как я ранее уже ранее писал, третий год у меня прошел сравнительно легко. Во-первых, это был последний год  моей службы и я был "стариком", а стало быть по сложившейся традиции получал определенные привилегии за лишения во время пребывания "салагой" и "лимоном". Во-вторых, входил в сборные полка и 20 Армии по ручному мячу и много времени провел на сборах и соревнованиях. В-третьих почти месяц пролежал в госпитале, откуда был выписан уже после приказа  Министра обороны от 03 сентября 1967 г. И к тому же в связи с болезнью был освобожден на целых три месяца от строя, ФИЗО, нарядов и хозяйственных работ. А что в армии у солдата остается из тягот и лишений в мирное время? Только отдых, правда сопряженный с определенным ограничением свободы перемещения.  Служба в полном объеме проистекала только в период с января по апрель 1967 г. В это время был довольно длительный выезд в лагеря на р. Одер и ближе к весне выезд на инженерные работы по обеспечению крупных военных учений в центральной части ГДР. Там наша рота обеспечивала движение механизированных соединений через замечательные дороги Германии. Днем завозили и разгружали машины с песком в местах перехода техники через асфальт.
   Во время лагеря на р. Одер вместе с нами квартировал десантно- переправочный батальон с о.Китц. В один прекрасный вечер к нам в палатку зашел мой земляк Стас Савицкий. Мы вместе заканчивали "учебку" в Чебаркуле и вот на третьем году службы встретились. Более того, вскоре этот батальон был расформирован и Стаса перевели на службу в наш полк. Не зря говорится - мир тесен! Дослуживать пришлось вместе.
Из выезда на подготовку дорог очень запомнился случай моего знакомства с устройством "электропастуха". Там коровы пасутся не под присмотром какого-нибудь деревенского дурачка, как водится в России, а пастбище огороживается  проволокой, которая находится под высоким, но неопасным для жизни, напряжением. Этот выезд происходил в достаточно свободных условиях, вне казармы. Спали в кабинах автомобилей, питались в основном за счет сухого пайка. Кроме того наш ротный старшина Кусик (натуральный богатырь и очень хозяйственный человек) имел в запасах  продукты и на обед, обычно, своими силами варили супы и каши. И конечно картошечку. В общем не голодали. В свободное время даже загорали и играли в футбол. И вот однажды, во время игры мяч залетел на огороженную "электропастухом" поляну. Коровы внутри не было, но оказалось что напряжение не снято . Собственно, элетропитание этого устройства осуществлялось от небольшого автомобильного  аккумулятора. Так вот я перепрыгнул через ограждение внутрь выпаса взял мяч и, так как проволока находилась на высоте примерно 70-80 см от земли, решил немного облегчить себе переход через это препятствие.  Для этого надавил рукой проволоку вниз. Запомнилось, что я успел подумать, что меня сейчас прилично треснет. Так и произошло. Удар был неприятный, болезненный, но никаких следов на руке не оставил. Суровый же народ эти немцы. Не завидую их коровам.
   Благодаря Стасу познакомился с вольнонаемным из нашего города. Он проживал в здании КЭЧ, что недалеко от трамвайного кольца на ул Нунен. Когда мы ходили в гарнизонный караул, в этой КЭЧ был пост. За стенкой этого поста  располагался красный уголок общежития и какая-то добрая душа в стенке проковыряла отверстие (что-то вроде дверного глазка) и часовой имел возможность смотреть телевизор. Причем , находящиеся в красном уголке люди знали, что часовой смотрит и не закрывали спинами экран от с наблюдающего.
   Так вот, в этом общежитии у меня появился знакомый. Я стал иметь возможность заходить к нему. Там в комнате я переодевался в гражданскую одежду и отправлялся на экскурсию по городу. В основном, по магазинам и аптекам. Наиболее частые заказы представляли собой предметы верхней одежды, обуви, продуктов. Заказывали также мази "Випратокс" (змеиный яд). "Нервобальзам"(обезболивающее средство при спортивных травмах и растяжениях) и "Кантарис" (возбуждающие потенцию средства. "F"- женское и "М"- мужское). Этот период совпал с моим освобождением от службы (сентябрь-ноябрь 1967 г.). Я в учебное время беспрепятственно выходил из части и переодевшись  выполнял многочисленные заказы сослуживцев. Однажды чуть не попался. При входе в универмаг мне навстречу попался какой-то старший офицер. Рука мгновенно потянулась вверх для отдания чести и только каким-то чудом я сообразил, что это нельзя делать и остановился.
   Продолжение следует.

Здесь описан самый легкий способ наведения понтонной переправы, он называется "Поворотом". Применяется при относительно малых скоростях течения, а также при наличии хорошего участка берега, позволяющего одновременную разгрузку и сборку большого количества звеньев ПМП.

Не расстраивайтесь, Леонид Иванович!

    Прочитал и задумался. Вообще то нас, простых солдат и сержантов, стратегии и тактике военно-инженерного дела не обучали.  Не знаю, как сейчас, а в 60-х годах прошлого века основной упор делался на физическую подготовку, шагистику, политзомбирование и конечно специальные знания и практические приемы работы.  На "гражданке" мне, лично, ничего из изученного не пригодилось. Исключением стало освоение  сварки взрывом для получения биметаллических пластин. Я ведь по гражданской специальности инженер-сварщик. Поэтому  пришлось вспомнить курс "Подрывное дело". изученный в учебном саперном батальоне в Чебаркуле. Благодарен военному ведомству и за совершенствование физического развития, за кроссы, гимнастику, полосу препятствий, обучению плаванию. Но самое главное, о чем я уже выше писал, армия ( а в особенности служба в ГСВГ) приучила меня к самостоятельности, аккуратности  и уважению к товарищам. И старшим и младшим.
   А описанный мной способ наведения понтонной мостовой переправы был единственный, применяемый нашим полком на внутренних учебных выездах. И на Эльбе, и на Одере, и на Шпрее. Места наведения мостов соответствовали тем, что описал Саныч.
Лишь однажды на больших групповых ученьях примерно весной 1967 г. я смог понять кое-что из тактики и стратегии взаимодействия вооруженных сил при форсировании водной преграды в условия боя. Эти учения проходили на  р.Шпрее.  Наш батальон был поднят по тревоге с выездом на место переправы. Никаких предварительных оповещений не было. Полк был поднят ночью. Выехали на исходную позицию, что была сразу же за техническим парком.  Наш 2-й батальон получил приказ выехать на выполнение учебного задания. Остальные вернулись в часть. Утром, совершив марш, прибыли на место. Основное отличие состояло в том, что ленту моста стали собирать не на  предполагаемой переправе, а на пару километров выше по течению. Во время сборки ленты, мы могли наблюдать, как над местом будущего моста прошло несколько групп штурмовой авиации. Незабываемое впечатление оставили эти полеты почти над нашими головами на небольшой высоте с оглушающим ревом. Затем уже появились десантные машины: плавающие танки, (БМП в то время были страшно засекречены. Я их лично видел только в Чебаркуле, полностью задрапированные в брезент), К-63 и ПТСы с личным составом и техникой. Затем с помощью течения и нескольких буксирных катеров наша лента была доставлена месту выполнения переправы и после закрепления с исходного берега на захватываемый плацдарм пошли  танки.
   Длился этот спектакль часа полтора- два. Уже потом комбат пояснил нам, что именно так будет происходить наступление с форсированием водной преграды в период боевых действий. Причем задачи всех подразделений определены с точностью до минут. Сколько длится артподготовка, авиационная поддержка штурмовой авиации, сколько должна продержаться десантная штурмовая группа на завоеванном плацдарме, сколько просуществует наведенный мост для прохода тяжелой техники, все это рассчитано. Комбат называл и цифры, но я не буду утверждать, что запомнил даже их порядок. По-моему на существование  нашего моста , естественно вместе с нами, предполагалось около 1,5-2 часов. Шансов уцелеть у понтонеров было немного. И только после продвижения наступления на несколько десятков километров, в дело вступали мостостроительные роты.
  А сам способ наведения понтонно-мостовой переправы я описал для того, чтобы ответить Сержанту-1 на его вопрос, почему профессия понтонера считалась одной из не самых трудных  военных специальностей. И служба на береговом звене была самым прекрасным местом в этих частях. Плюс к этому в летнее время происходило 5-7 выездов на реки с проведением там тренировок  по неделе или две.  Как в то время говаривали: балдеж и охотничьи рассказы...

Отредактировано леониди (2016-02-17 09:54:36)