Доброго всем дня! Возвращаюсь к памятнику солдатам павшим в Первую Мировую войну. Я тут маленько  "пофотошопил" фотографию и вытянул из нее всё, что можно. Конечно, всё это не очень, но если вспомнить, чем снимали, так и ничего. ПНШ доверял нам свой фотоаппарат "Зоркий - 4", вот на него и снимали. Ну, так это ж была крутизна, это же ни какая-нибудь там "Смена", а - "Зоркий". Сами-то, когда с отпусков привозили "Зениты" толкали их камрадам, ну, еще транзисторные приемники "Альпинист" были популярны у немцев. Женские наручные золотые часы "крабы" шли за милую душу, надо же было солдату что-нибудь себе на дембель приобресть, вот и ханделяли. Итак, памятник. Вот хорошо было бы, если бы Сергей не пропустил его в эту поездку и снял.

А это вот та же полоса, но только, как говорили в знаменательный день первого ленинского субботника. В семидесятом году, как раз было столетие со дня рождения Ленина, ну и учредили субботники по всей стране. Тогда, я помню, на политзанятиях бойцов заставляли изучать (проще, читать) и конспектировать работы тов. Ленина. Читали, конспектировали, отчитывались, а что было делать?
День хотя и не был солнечным, но было тёпленько и свободно, работая, сняли ремни, разделись, ну, праздник или нет?
Бойцы из подразделения управления.
Сидит: сержант Василий Дмитриев, командир отделения радистов, внизу, с лопатой Сережка Головин, тоже радист, дальше – Толик, фамилию не помню, радист, за рулём тележки – я, дальше Миша Гук, радист и, наконец,  наш Тихоныч, командир дорожного отделения. Чуть в стороне стоит, по-моему – Валера, фамилию уже и не вспомнить.
Кстати, Василий Дмитриев и Сережка Головин, к ленинскому празднику получили по юбилейной медали, за успехи в воинской службе. Отличные были парни, к тому же все сибиряки. Кому-то из них, сибиряков, по не соображению, но за успехи объявили ко Дню Советской Армии отпуск на родину. Хорошо ведь, правда? Но когда боец рассказал, как ему добираться домой, то выходило, что в оба конца, на дорогу нужно тридцать дней, плюс десять дней на побывку и, когда он вернется в часть, так и на дембель через месяц пора. Сошлись на том, что отпустили его домой в первой же партии.
Так это вот ПЕРВЫЙ субботник, а потом пошло – поехало, наверное, до развала было, да?

Да в учебке, вообще всех здорово гоняли. Когда к нам прибывали ребята оттуда, так месяц или полтора ходили озираясь, кому бы еще честь отдать, пока не привыкали. И не то, чтобы у нас друг друга не приветствовали, а просто, ввиду того, что часть у нас  была небольшая жили мы как-то дружно. В пехотном полку было построже, там устав блюли. Но если доводили командира до синевы, то он всегда грозился погонять по полосе в противогазах и, знаете, это действовало. Солдат, он же не дурак бегать в противогазе. Но бывало, что круга три по стадиону и давали в наказание. Дым у нас не пускали, а гранаты тоже бросали.

Ну, вот и как же бойцу не увековечить себя на дембельском вокзале, да это вроде, как никогда и не служил. Любили мы это дело, любили. И опять же – я, Борис Шевелев и наш добрый товарищ.

И еще раз на вокзале. Товарищ из боевого четвертого подразделения и я.