Когда Сережа Челпанов выложил на сайте схему расположения гарнизона, я присмотрелся к расположению нашей части и расхохотался. Мужики! Да ведь мы с вами два года провели на взлетно-посадочной полосе. Во всяком случае, с космоса, очень даже похоже. Ну, а когда служили, это как-то и не замечалось, правда? Места хватало. Особенно подметать.
А вот мыть бетонку летом со шланга было в кайф. Все вокруг тебя в юфтевых сапогах ходят, а ты, если это было после обеда, мог снять сапоги и шлепать босиком по теплому бетону, а то и окатить себя струей воды в послеполуденный зной. Хор-р-рошо!
Что еще сказать о родном плаце? Рубили строевой, бегали стометровки, подметали, мыли, холили и лелеяли. А вот в шестьдесят девятом году, в марте месяце, когда Европу завалило снегом, пришлось и снег поубирать. Дело в том, что у нас по нормам снежный покров на плацу не должен был превышать десяти сантиметров. А снег валил двое или трое суток и мы все это время грузили его на машину и вывозили на берег Мульды, и, это при всем том, что самосвалов у нас не было. Короче упахались так, что одного бойца чуть не вывезли вместе со снегом. Бедняга свалился в снег и уснул без задних ног, хорошо хоть в свет фар попал (дело было ночью).
А наши дорожники заслужили тогда себе неувядающую славу. В кои-то веки они выехали за пределы части помогать немцам, убирать снег с ихних дорог. Был такой снегопад, что между населенными пунктами приостановилось движение на какое-то время. Ну, тут наши на своем БАТе и показали всем, как надо Родину любить.
Немцы потом уж и не знали, как их хвалить да благодарить и пончиками угощали и молоко/лимонад на выбор предлагали, а может даже и сосисками с капустой потчевали. Во всяком случае, рожи у наших дорожников были масляные.
Ну а мы, все остальные под шрапнель и кирзуху, скромно исполнили свой долг солдата, и весь выпавший снег вывезли за пределы части. Господь Бог видя такое упорство советского бойца, махнул на все это бесполезное дело рукой и снегопад прекратился.

Вот он наш плац и вся наша гвардейская часть. Это уже при полковнике Япрынцеве, году в семидесятом. До этого у нас командиром был полковник Самойленко и вся заслуга в том, что мы в шестьдесят девятом году стали лучшей частью в ГСВГ, принадлежит ему. Да мы потом и в семидесятом выходили на первое место, так что службу знали, при всем своем мелком раздолбайстве.

В 80м выпал снег на 7 ноября а затем до нового года не хренушеньки, а я обрадовался что всё как у нас. Но холод чёротов преследовал всю зиму. Что в кубрике что на плацу что на учениях. Вечно мёрзли. Да так что двухсторонне воспаление схватил. Лечился в Гримме. В госпитале дедовщина под стать нашей в батарее. Фото выложены красивые, это где то у танкистов?

В том же марте шестьдесят девятого были дела и потревожней. Снег ушел, ну, и Бог с ним, но вот потом…
Лучшее время для любой тревоги, это когда солдат сладко спит. А тут взяли и объявили тревогу среди бела дня. Мы быстренько переоделись в комбинезоны, разобрали оружие с боеприпасами, взяли вещмешки и построились, всё, как и всегда и, вовремя.
Но никуда не поехали, а сосредоточили нас в ленинской комнате, до поступления приказа. И мы в своих комбезах разлеглись на полу, как морские котики на берегу моря. Лежали, сидели, в туалет ходили только с разрешения командира, на обед по отделениям. В общем, строгость и неясность. Сейчас уже трудно вспомнить число, когда это произошло, но сопоставляя события прошлого, думаю, что всё это было где-то числа 15 марта. В этот день начались бои на острове Даманском, на китайской границе.
В то время, наши друзья китайцы обзывали нас ревизионистами, за отход от курса тов. Сталина. Мы же их – маоистами и хунвэйбинами. Хунвэйбины, это парни, которые во времена «культурной революции» в Китае принародно лупили университетских профессоров книгами по голове и посылали их в деревню на перевоспитание.
Если вы употребляете в разговоре фразу «последнее китайское предупреждение», так это из тех времен. Тогда их было высказано в адрес Союза несколько тысяч. Ну, пока шел словесный базар через линию границы, это еще ладно. Китайцы свои лозунги подкрепляли актами эксгибиционизма. Выстраивались шеренгами, поворачивались к нам задом и снимали штаны (это при любом-то морозе!), наши в ответ доставали щиты с портретом кормчего Мао и показывали их китайцам. Те подтягивали штаны и, на какое-то время умолкали, а потом следовало «последнее китайское предупреждение» и всё начиналось сначала, пока не сцепились на Даманском.
Вот тогда-то и у нас стало тревожно, сколько мы пролежали в ленкомнате, день или два, сейчас уже не помню, но дело, слава Богу, закончилось удачно, и мы вернулись к своей обычной повседневной службе.

Сергею Челпанову.

Да, наверное, все-таки сложно человеку стрелять по живым людям при нормальной психике и трезвой голове. Стресс большой, да если еще и в первый раз. Недаром же в войну перед атакой всем выдавали «наркомовские» сто грамм, да еще и на голодный желудок, чтоб хоть как-то бойцу мозги свернуть. Ну, а если выжил в двух-трех атаках, так, может потом чувства и притуплялись. Бог его знает, люди ведь все разные. Во всяком случае, мужики, которые возвращались с войны, водочку пили крепко, душу свою отмывали.
Нашим не знаю, а китайцам – да, «ханжу» давали. Дело было жаркое, возможно, ваш знакомый и попал в самую гущу. А успокоил тогда наших друзей дивизион «ГРАДов». Две батареи по шесть пусковых установок накрыли на ихнем берегу всё возможное скопление живой силы, склады боеприпасов, огневые точки и т.д., короче устроили им «конец света». Они же, видя такие дела, долго не думали и быстренько отошли с острова, но наших все равно погибло человек семнадцать. Сколько было погибших с их стороны, то известно только Богу. Потом уже дипломаты утрясали все оставшиеся дела.