Здравствуйте однополчане.
Решил поделиться с Вами о том, как я проходил службу в рядах Вооружённых сил Советской Армии с мая 1972 по май1974 года. Призвался я 4 мая 1972 г. из г. Одессы и таких как я около 300, а может быть и больше, погрузили в пассажирский поезд и привезли в Молдавию, в г. Бельцы. По прибытии в часть я подумал, что в этой части и буду служить. Нас погнали мыться, бриться под ноль одели х. б. и кирзовые сапоги, распределили по подразделениям и начался курс молодого бойца. В начале было сложновато привыкать к армейским будням, но потихоньку все привыкали. Через примерно 2 недели началось прохождение медицинской комиссии, по завершении которой нас погнали на вещевой склад и началось переобмундирование. Некоторых из нас медики выбраковывали. Нам выдали новое пш, кожаный ремень, яловые сапоги. А через 4 дня мы приняли присягу. Запомнилось что яловые сапоги тяжелее кирзовых. Через денек нас снабдили сухим пайком выдали вещевые мешки, покормили обедом построили и повели на станцию. Там нас уже ждали обычные теплушки, нас погрузили, и мы поехали что чего куда никто не знал. Когда прибыли к теплушкам нас встречали сержанты, которые являлись старшими по вагону. Ночью наш эшелон, теперь его можно так называть остановили, посреди какого-то болота, когда открыли дверь теплушки, последовала команда строиться у вагона. Мы были в окружении пограничников с лающими собачками, после сверки документов мы запрыгнули в теплушку и продолжили спать. Проснувшись утром старший по вагону сообщил едим служить в Германию. Все что было дальше помню смутно. Опять нас делили, кроили кого куда спросили в каком роде войск хочу служить, хочу быть танкистом. В составе примерно 200 человек нас отправили дальше. Так я оказался в Альтенграбовской учебке в.ч 75099. Нас ознакомили с расположением части, сводили на полигон показали стрельбу штатным снарядом из ИС 2 и СУ 152. Нас распределили кого учиться на командира танка, кого на наводчика. Наша казарма находилась последней в ряду казарм, а напротив находилась санчасть. Началось настоящее обучение. Утренний кросс, строевая подготовка и все остальное как положено, учеба в классах, ночные ТСТ и т.д. В учебной роте нас было порядка 150 человек все не в обиду другим национальностям славяне и порядка 35 человек чеченцы. В своей массе хорошие ребята, но среди них были заводилы, которые пытались верховодить во всей роте. Все было хорошо до тех пор, пока не началось рукоприкладство с их стороны. Все произошло спонтанно после отбоя, рота поднялась выяснять отношения началась потасовка, ротные сержанты прекратить потасовку не могли, в роту прибыл дежурный по части с караулом. Нас угомонили дали команду отбой, утром начались разборки в итоге чеченских ребят куда- то перевели. Потом еще выясняли кто что чего, но на этом все закончилось. В те времена никто не хотел поднимать на поверхность такие случаи взаимоотношений между военнослужащими. За период учебы в учебке был неприятный случай с травматизмом. На полигоне после ночных ТСТ на танке открыли задний броневой лист что там регулировали, а когда стали закрывать, с правой стороны есть две петли одна на броневом листе вторая на корпусе. Для того чтобы закрыть трансмиссию собралось человек 8 и по команде начали поднимать и прошли точку подъма и лист должен был упасть под своим весом, последовала команда бросай. Наш курсант держал броневой лист за проушину и вовремя не отпустил в итоге двух пальцев как не бывало. Скорая медсанчасть госпиталь. Больше мы его не видели, по всей вероятности комиссовали. Второй случай произошел с моим командиром отделения мл. сержантом Александром Курочкиным, под 185 см. ростом, до службы работал в цирке накачанный парень. Мы рубили просеку оставшихся кустов и поваленных деревьев Курочкин тоже работал топором срубая сучья. В итоге рубанул себе топором в районе большого пальца левой ноги.
Все прекрасно помнят, что при приближении осени начинались дожди и какими мы возвращались с полигона. Вставал вопрос как стирать и сушить обмундирование. Нам подсказали, стираешь с напарником отжимаешь, раскладываешь на матрас накрываешь одеялом ложишься на кровать укрываешься простынею. Утром одежка полусухая. Время учебы пролетело быстро, а точнее как оно пролетало мы не заметили. Началась подготовка к экзаменам, cначала теория по всем предметам потом практика. Последним экзаменом был, практическая стрельба штатным снарядом. Стрельбы начались утром был туман, но со временем он начал рассеиваться. Ну и понеслась круговерть. Стреляли с трех направлений, на вышках экзаменаторы. Мне выпало стрелять в числе первых, запрыгнул в башню подключил шлемофон. Тремора не было выставил прицел услышал в наушниках команду командира танка вперед, дорожку, короткая, выстрел. Целился почти под нижний обрез цели, попадание с первого выстрела ну и пулеметом поработал. Вернувшись на исходную, следующий стреляющий спросил, как я целился. К вечеру этого же дня я почувствовал сильную слабость, ноги стали заплетаться. Так я оказался в санчасти с высокой температурой. Три дня меня ширяли уколами, от которых я постоянно спал. Из окна санчасти я наблюдал как сворачивается наша учеба, не было привычных построений и суеты. Ребята подходившие к окну санчасти рассказали, что в роте зачитали приказ об окончании учебы, присвоении званий. Формируют команды для отправки в части. В общей сложности в санчасти я провалялся 12 дней. Прибыв в роту личного состава практически уже не было, все разъехались по просторам своей службы в Германии. Ком.роты сообщил мне об окончании мною учебного подразделения с оценкой отлично и присвоении звания сержант. В роте оставались еще двое таких как я, запоздалых к отправке в линейную часть. Через три дня за нами приехал представитель части ст. лейтенант Князев, невысокого роста веселый жизнерадостный офицер. Собрали мы свои пожитки и рано утром покинули Альтенграбов в/ч 75099.
БАД-ЛАНГЕНЗАЛЬЦА.
В часть мы прибыли перед ужином ст. лейтенант Князев привел меня и Виктора Гындак родом из Молдавии, в роту на третьем этаже. Третьего сослуживца отправили в первый батальон. Нас встретил старшина роты прапорщик Крук Иван по возрасту лет за тридцать. От этого человека за оставшиеся полтора года службы я не слышал грубого слова в чей-либо адрес. Он отвел нас в каптерку так сказать на четвертый этаж, мы переоделись в ПШ он принял оставшееся обмундирование мы его развесили и спустились в расположение роты. На взлетке нас построили в шеренгу и представили ком. роты капитану Борису Левченко. Все что он спросил Ф.И.О. кто откуда призвался, Виктора Гындак назначили в первый взвод меня во второй. Последовала команда разойтись, а меня остаться. От ротного я получил такое наставление, что одесситов он знает и если я дернусь, то он меня посадит.
Командиром 1 взв. был ст. лейтенант Князев, ком. 2 взв. лейтенант Тарасов Валерий Иванович, ком. 3 взв. лейтенант Смолягин, зампотех роты мл. лейтенант Новоселов.
Начались будни, ознакомление с расположением части, парком техники, караулом и всего остального. Подготовка к несению службы дежурным по роте, знанию устава внутренней и караульной службы. Скажу честно что после учебки тут был рай. Недельки через две нас вновь прибывших начали ставить в наряд по роте, контроль за несением службы на первых парах осуществляли зам. ком. взвода. После двух нарядов необходимость в контроле отпала.
Ну, а теперь о том, как проходила дальнейшая моя служба без прикрас и преувеличений. Мои личные отношения с зам. ком. взводом сержантом Виктором Цукановым не сложились можно сказать изначально. Постоянные издевки, подколки, разговор через губу, надменность и высокомерие. Может быть, ему не давало покоя появление во взводе еще одного сержанта, равного его званию. А может быть он был таким по характеру.
Напутствие ком. роты мне пришлось очень быстро вспомнить.
В один из дней я готовился к заступлению в наряд по роте, все как обычно глажка чистка сапог до супер блеска. Полковой развод на плацу, прием оружейки заготовка ужина для роты и т.д.
После отбоя роты дневальные начали стругать мыло для мытья взлетки. Интересная вещь ни одной битой или колотой плитки на взлетке не было. Потихоньку наступала тишина все шло своим чередом. Забыл сказать, перед самым отбоем старшина принес в канцелярию роты ватман, карандаши, перья, цветные туши для написания плакатов ленинской комнаты. При этом сказал, что завтра все материалы комиссионно будут оприходованы и я отвечаю за сохранность. Напрашивается вопрос почему не отнести все это в каптерку под замок, дверь в канцелярии роты на замок не закрывалась. Видимо так должно было быть.
Минут через 30 из спального помещения вышел мой замкомвзвод и прямиком в канцелярию роты. Когда я вошел в канцелярию Цуканов уже шарился по всем коробкам в поиске необходимого. Напрашивается вопрос зачем ему понадобились канцелярские принадлежности ведь ему до дембеля как до луны. Войдя, я спросил, чем дело, кто разрешил, но в ответ получил словесный мат и угрозу получить в пятак. В свидетели я позвал дневального и в его присутствии потребовал положить все на место, но получил касательный удар в челюсть, после которого на левой стороне скулы образовалась кровяная ссадина. Дальнейшая потасовка сместилась из канцелярии на взлетку, завязалась потасовка. Мне удалось завалить его на спину и взять его руку на излом, на этот шум вышли замкомвзвода старослужащие и сказали ему заканчивай пока он тебя не прирезал. В ходе борьбы я понял, что в борьбе он слабоват. Я понял, что старослужащие сержанты его тоже недолюбливали если не стали на его защиту. Из положения лежа я его отпустил при этом видимо потянул ему мышцу руки, воинствующий его пыл сразу поутих. Для острастки я вынял штык из ножен и сказал, дёрнешься зарежу. Все что было разбросано в канцелярии убирать дневальному я запретил. Один из дневальных который прослужил год начал ныть что о произошедшем надо доложить дежурному по части, что это ЧП. После того как помыли взлетку до белоснежного состояния, нывшего дневального я отправил спать. Около 3.00 дежурный по части проверил несение службы, как обычно в роту они заходили не через центральный вход, а через боковую лестницу первого этажа. Голову ворочал таким образом что бы он не заметил ссадину. Ночь пролетела мгновенно.
Всю оставшуюся ночь башку сверлили слова ротного. В 5.45 в роту прибыл старшина роты и мой взводный л-т Тарасов я доложил, что за время несения службы происшествий не случилось, за исключением. Пришлось докладывать с чего началось и чем закончилось, смотрю после доклада мои отцы командиры притухли. Осталось дождаться командира роты, дождался, после доклада в канцелярии ротный дал команду старшине роты снять меня с дежурства. Новому дежурному передал штык нож, ключи от оружейки на ремешке, сходил с ротой на завтрак и стал ждать своей участи. После завтрака я шарился по расположению, старшина дал команду отбой. Как сейчас помню заснул моментально.
Что происходило пока я спал не знаю. Перед обедом рота построилась на взлетке, провели поверку личного состава, после доклада вышел ротный. О том что произошло ночью до личного состава никто не доводил. Последовала команда сержанту Цуканову и мне выйти из строя, без объяснений сержант Цуканов отстраняется от обязанностей замкомвзвода, мне принять обязанности. Никакого общественного порицания или взыскания Цуканов как я понял не понес.
1. Для меня осталось загадкой, доложил ли капитан Левченко о произошедшем хотя бы командиру батальона или это осталось тайной. 2. Если доложил, то выговор влепили однозначно, а если не доложил и это каким-то образом стало бы известно комбату.
Ваше мнение?
К концу подходил 1972 год, все устаканилось и в один из вечеров ко мне в экипаж прибыл отсутствующий в экипаже механик водитель, моего года призыва. Мой механик пошел переодеваться, а во взвод зашел мл. сержант. Как потом выяснилось он был инструктором вождения в Альтенграбовской учебке, невысокого роста не более 1.60 см. Михаил Капацина, родом из Молдавии. Очень толковый парень как в дальнейшем оказалось мехвод от бога. Видимо командование полка затребовало недостающего мехвода.
Второй случай, произошедший со мной, который мог закончиться весьма плачевно произошел в 1973 г. на Лейберозском полигоне зимой. Полк отстреливал зимнюю проверку. На исходной в машину загрузили два снаряда, один остался от прежних стреляющих. На вышке запела музычка, и мы помчались к машине, загрузились подключились и по команде поехали. Заряжающий ручкой открыл клин затвора, забросил снаряд потом гильзу, перед выстрелом за секунду я заметил, что ручка клин затвора находится в положении открывания, а не на стопоре казенника. Отменить выстрел я уже не успел, какая-то чуйка заставила меня бросить голову на спину наводчика. Произошел выстрел, я поднял голову и увидел, что на торце стопора нет. Продолжения о стрельбе речи не было, доложил на вышку о неисправности пушки, но в ответ услышал команду продолжить стрельбу, так как цель не поражена. Прошли дистанцию стрельбы из пушки, наводчик работал пулеметом так мы вернулись на исходную. Подлетел взводный с расспросами почему не стреляли, я доложил и показал, что ручка гуляет как хочет. Потом мы перестреливали упражнение. О заряжающем говорить ничего не хочу.
Никогда не носил нательный крест и, если спросите меня есть ли бог, возражать не стану. Есть какая-то сила, которая оберегает каждого из нас в экстремальных ситуациях. В последующей своей жизни и офицерской службе 26 лет я в этом убедился.
Все помнят походы во второй караул особенно осенью, дожди, сырость ветер, который пронизывал до костей. После смены с поста долго не могли отогреться.
Произошло ЧП. К воротам караулки около 5.00 утра подъехали немецкие полицейские на машине и на ломаном русском сообщили, русский солдат млеко цап царап и показали пальцем на гаштет или кафе. Все помнят это здание с правой стороны метров за 150-200 до ворот караулки. После сообщения полиции нач. кар дал команду караул в ружье. В караулке все на месте, разводящий с караульными бросился проверять посты. Разводящий прибежал с дальнего поста с автоматом и запасным магазином. Часового Василия Клочкова на посту не было, кричали, свистели результаты по нолям. Минут через 20-25 прилетели из части офицеры, начали всех расспрашивать, проверять постовую ведомость. Дали команду осмотреть периметр за колючкой на удалении 10 метров, результат ноль. Еще минут через 30 приехали из части человек 40 бойцов. Немцы, пообщавшись с нашими офицерами подсказали, где искать, бойцов построили в шеренгу и начали прочесывать от гаштета в сторону караулки. Минут через 20 Васю вытащили из оврага, идущего вдоль дороги. Так наша рота лишилась наводчика. Сказать, что был какой-то большой шум или разборки в офицерской среде, возможно. Васю таскали на расспросы в течении недели, потом куда-то перевели видимо подальше от молока.
При подведении итогов зимнего периода обучения ко дню Победы в части раздавали значки классности, грамоты, кому очередные звания. Мне прилетело звание ст. сержанта. Служба шла своим чередом, старослужащие носились со своими дембельскими альбомами. Выискивали художников в других ротах, которые оформляли альбомы, решали вопросы фотографирования с полковым фотографом. Фотограф находился рядом с сапожной мастерской, уважаемый человек был в части.
К вопросу о том, где лучше кормили в учебке или у нас в полку, ответ однозначный -совершенно одинаково. Снабжение для всех частей было одинаковым. Чего стоил ужин, жидкая с сахарным привкусом картошка и рыба, щи из квашеной капусты. Вся одежда пропитывалась запахом. Зато голодных не было, видимо это входило в перечень тягот лишения воинской службы. В учебке чеченцы сначала тоже не ели соло из первого и второго блюда. Потом ничего ели на ура. Если бы не ели то, что давали то не то, что бегать, пешком ходить не смогли бы. Вспомните на втором году службы мы все потихоньку обрастали жирком и при этом еще росли.
Многие помнят, как в чайной покупали маргарин, сахар брали белый хлеб, горячий и наяривали с превеликим удовольствием. Ничего вкуснее мы сибе предложить не могли. Ну и последний случай, который произошел в нашей роте в третьем взводе. Осенью 1973г. в роту прибыло молодое пополнение, всех распределили по взводам. Не я один заметил, что один из наводчиков какой-то очень молодой на вид парень. Призван он был из Молдавии и говорил и отвечал по-русски очень плохо. Одно что успокаивало у него руки, были как кувалды при этом был очень добродушным парнем. Фамилия его Сеня Япэра. Где-то в январе или феврале 1974г. Сеню с ротным вызвали в штаб полка, потом минут через 15 вызвали замкомвзвода Виктора Гындак в качестве переводчика. Не было Сени часа два, по возвращении в роту все спрашивали, что случилось. По секрету Виктор рассказал мне что долго его расспрашивали как он призывался в армию, потом писал объяснительные. В итоге выяснилось, что Семен пошел служить вместо старшего брата, вся рота угарала. На тот период Семену едва исполнилось 17 лет. Говорили, что Семену предлагали уволиться из армии с последующим дослуживанием при достижении 18 лет. Якобы Семен категорически отказался, но служить он продолжал.
Немного о третьем карауле. В караул ходили только сержанты, назначенные приказом по полку. Сходить в караул это как 1 день санатория, офицер КИП -33 присматривал за несением службы, но не вмешивался в службу. Старшина давал нам пол вещь мешка сигарет которых хватало с лихвой. Метрах в шестистах от караулки в лесу стояла танк 34, жалко было смотреть на этого одиноко брошенного братишку.
Забыл Виктора Цуканова. Он уволился осенью 1973 года, дослуживал очень тихо и строго по уставу. Очередных званий он видимо ждал, но не получил.
Наступил 1974 год, весна, конец службы был уже не далеко. Старослужащие занимались дембельскими альбомами, что-то ушивали подгоняли, работа кипела и не останавливалась практически до увольнения. Я тоже готовился, постирал парадку отгладил на этом моя подготовка закончилась.
Сейчас точно не помню толи в конце марта или начале апреля весь полк поощряли и как обычно, присвоение званий. Вопреки всем ожиданиям мне присвоили звание старшина. Всего в полку звание старшина присвоили трем старшим сержантам. Пришло время, когда нам объявили какого числа мы будем увольняться. За день до убытия нам выдали парадку, последние приготовления. На следующий день 4 мая 1974 нас в 12.00 повели на обед. После обеда поднявшись в роту забрали свои вещи, перед зданием казармы нам дали возможность проститься с товарищами. Ко мне подошел ком. роты и спросил, где мои значки, я ответил, что их у меня нет. Через 3 минуты он принес мне значки и сказал, что я их заслужил. Старшина роты повел нас к штабу полка, нас построили перед штабом в одну шеренгу и начали досматривать содержимое чемоданов. Началась перлюстрация дембельских альбомов это нельзя, это нельзя альбомы очень похудели. У меня был портфель и было 5 фотографий 3 из которых фото в форме. Подъехал Зил 130 дали команду на погрузку, нас довезли до ж/д вокзала посадили в поезд и с пересадками мы доехали до военного аэродрома Темплин. Два дня мы шарились по округе в ожидании самолета. 6 мая нас погрузили в открытые Уралы и повезли к взлетной полосе три группы Москвичей, Киевлян и Одесситов. Приехали мы все в пыли, картина была ужасная. Стоя в конце взлетки, мы увидели идущий на посадку самолет, этот борт прилетел за москвичами. Через часа полтора прилетел борт за киевлянами. Ждем часа два с половиной, а нашего борта нет. Вскоре появился и наш борт одесский, нас начали грузить пройдя в самолет мы рассаживались на свободные места. Взлетели и через час практически все заснули, а еще через два часа мы приземлились 7 мая в Одессе. Прошли пограничный контроль, потом нам выдали что-то около 170 рублей. Выйдя из аэропорта все, кто прилетели быстро разъехались. Выйдя из аэропорта и стоя на остановке автобуса, я поймал себя на мысли что что-то не так как должно быть, и я понял чего-то не хватает, и я понял, что не хватает нашей солдатской среды, в которой пробыл два года. Первый год на гражданке очень часто снились армейские сны, продолжал командовать, стрелять на полигоне. Потом все потихоньку утихло. Даже через полгода идя с друзьями по улице при виде военного патруля рука невольно потянулась к отданию воинской чести. Начальник патруля улыбнулся. Видимо хорошо нас учили служить Родине. Учили нас и днем, и ночью и ложась спать никто не знал будем ли мы эту ночь спать или ночью побежим на ТСТ. Наш модератор написал о запасах НЗ в танке, да было всякое тряпье в виде теплых носков, свитеров, яблок, но насчет шнапса, спрятанного в гильзе это из области фантастики. Можно себе представить, что было бы с экипажем если бы это вскрылось. Впаяли бы по первое число. Интересно, когда собирались это бухло пить, когда 24 часа в сутки под присмотром отцов командиров. Я представляю, что из себя представляли бы выпившие, которые не употребляли спиртное в течении года пусть даже по 50 грамм и без хорошей закуски. 100 процентов спалились бы. Ладно. Разжалование одно было. Осенью 1973 года ряд военнослужащих были поощрены отпусками на Родину. Не помню фамилию парня имя Николай родом из Пскова, младший сержант, командир танка из нашего батальона поехал в отпуск в числе первых. Но в назначенный срок из отпуска не вернулся и на следующий день тоже. Порядок был таков возвратившийся прибывает, следующий убывает. На третий день вне планового построения батальона, комбат прочитал лекцию о соблюдении дисциплины и воинских уставов и как вишенку на торте вывели Николая перед строем батальона комбат рассказал о том, что в Польше Николай отстал от поезда. В итоге наказание -разжаловать в рядовые. 
По прошествии 50 лет с чувством глубокого уважения вспоминаю отцов командиров и всех ребят, с которыми пришлось служить. Всем однополчанам желаю крепкого здоровья, бодрости духа и успехов. Ребята если кто-то что-то знает о вышеперечисленных командирах или есть их фотографии выложите пожалуйста.
Владимир 1954. Военный пенсионер. Апрель 2023г.
Отредактировано Владимир 1954 (2023-04-21 13:09:18)
